Сорняк

Жил на свете Сорняк. Был он колючий, неказистый и совершенно бесполезный. Однако же, хотя сам ничего и не умел, на другие растения свысока поглядывал и считал самого себя лучше и достойнее прочих. А будучи самым достойным, он желал ближе всех быть к солнцу.
Конечно, другие цветы и травы по мере своих сил тоже к солнцу тянулись, но Сорняку своими силами было за ними не угнаться. Другие травы и цветы помогали друг другу — Сорняк же рос сам по себе и все свои силы тратил на себя одного, но и этого было недостаточно. Вскоре он понял, что, если так будет дальше, то самая маленькая травинка, и та обгонит его, а допустить такого поворота Сорняк не мог. И решил он действовать.
Конечно, можно было бы ему подружиться с другими цветами и травами и вместе с ними тянуться к солнышку — глядишь, всем было бы тепло и светло, — но Сорняк и мысли не мог допустить о том, чтобы самому делиться с кем-нибудь. Брать у других — пожалуйста, отдавать самому — никогда. А ну как кто-нибудь его тогда в росте обгонит?
И решил Сорняк для себя, что для достижения цели все средства хороши и сделал то, что другие травы никогда себе не позволяли.
Недалеко от Сорняка росла тонкая свежая травинка, юная и наивная. Она и попалась Сорняку первой. Усыпил он её бдительность красивыми речами, подкрался поближе, обвил тонкий стан и всю силу отнял.
Зачахла бедная Травинка, а Сорняк, поднабравшийся чужих сил, уж другую жертву себе наметил — белую красавицу Ромашку.
Ромашка оказалась посильнее Травинки, но и ей было не справиться с Сорняком, который к тому же напитался чужой силой, и постигла её та же печальная участь.
А Сорняк, лишив прелестницу всей её красоты, продолжил своё недоброе дело. И вскоре по полю разнеслись тревожные вести: ходит-де среди нас Сорняк, и нет от него никакого спасения, ни вместе, ни поодиночке, ибо хитёр он, и коварен, и силён, и с каждым разом всё сильнее становится. Стало в поле неспокойно.
А Сорняк тем временем дело своё продолжал, силу большую почувствовал и не хотел уже довольствоваться цветами и травами. И когда попался в его сети молодой Кустик, страх охватил всю зелёную округу.
— Не будет никому теперь спасения, — повторяли цветы, кусты и травы. — Всех злостный Сорняк погубит!
Повторяли — а сделать ничего не могли.
А Сорняк всё креп и рос, и всё ему было мало. Хотел он подняться в самую высокую высь, туда, куда достают верхушки деревьев и где летают птицы.
И рос посреди поля могучий Дуб. Высокий, красивый; пышная крона его раскинулась, обнимая небо, а ветки касались облаков. Вот его-то силу и захотел присвоить Сорняк, и подкрался он к Дубу тихонько и обвился вокруг ствола.
Могучий великан его как будто даже и не заметил: Сорняк ему был что комариный укус. Тот же, однако, вознамерился верх взять над Дубом и пуще прежнего стал сжимать огромный ствол да тянутья вверх. И так уж он тянулся, так старался, что стебель его от натуги лопнул у самого основания, и повис Сорняк беспомощно на благородном дереве. И не мог он больше ни у кого черпать сил, да и своих вскоре не стало, и так Сорняк засох, а силы, украденные им у других полевых жителей, вернулись к прежним хозяевам, и снова всё вокруг зацвело и зазеленело.
Долго ли, коротко ли Сорняк висел на дереве всё той же бесполезной ношей, какой был и при жизни, когда прилетели на поле птицы. Стали они сухие веточки да травинки искать, чтобы гнездо строить, птенцов высиживать и тогда-то Сорняк и увидели. По листику, по палочке разобрали его на сухие веточки и свили гнездо на самом верху в кроне Дуба, и оказалось оно прочным и надёжным. Высидели там птенцов, и стали по полю разноситься весёлые песни.
Вот так и Сорняк нежданно-негаданно свою пользу принёс, и пожалуй, даже получил то, чего хотел, хотя был ли этому рад — кто знает…

24 апреля 2009 г.