4
Помни о любви
Ветра успели забрать как раз вовремя: через день после того, как близнецы вместе с ним отбыли, в школу, где учится Тира, пришёл врач с двумя милиционерами. Они опрашивали всех, кто был тогда на похоронах и мог видеть сбежавшего. Долго и безрезультатно допрашивали саму Тиру, в то время, как Миррет, нервничая, мерил шагами коридор рядом с кабинетом, да так и ушли ни с чем. Паниковали и возмущались родители, напуганные слухами о «маньяке». Ясно из всего этого было одно: к лаборатории приближаться ни в коем случае сейчас нельзя. А значит, работа должна остановиться на неопределённый срок. От греха подальше Миррет перестал даже заходить в школу и прервал все контакты с Викуром Картировичем. Единственное, что он мог — в свободное время, когда никто не знал и не видел, в домашних условиях собирать оставшиеся две лупы, что, учитывая необходимость скрывать это занятие и отсутствие всякой помощи со стороны, продвигалось очень и очень медленно.День становился темнее прямо на глазах.
Миррет с беспокойством поглядывал в ночное окно, закручивая гайки на одной из частей одной из луп. Остальное лежало в коробках, составленных в две стопки под столом. Парень очень удивился, когда услышал телефонный звонок. Быстро, чтобы повторный звонок никого не разбудил, он подошёл к телефону и снял трубку.
— Миррет? — это был Викур Картирович. — Я никого не разбудил?
— Нет, а что? Что-то случилось?
— В другое время звонить было неудобно. Что у тебя там с лупами?
Миррет посмотрел в сторону своих коробок.
— Да, так, потихоньку. Собираю сижу. Ветра до сих пор ищут.
— Я думаю, нам придётся рисковать, — сказал Викур Картирович. — Ещё пара-тройка месяцев — и уже можно будет не пытаться.
Миррет вздохнул.
— Так, а что делать? Сколько у нас, хотя бы, человек? Вы говорите, что нашли троих?
— Мне сегодня ещё удалось убедить сына. Так что, считай, четверых.
— Хорошо. Значит, надо возвращать сюда Ветра и близнецов?
— Да, скажи, пусть Тира им сообщит. Если у тебя лупы готовы.
— Почти. Ещё несколько дней, а большие части уже соединим на месте.
— Ну, вот и славно. Тогда договорились. Сообщишь мне, когда близнецы прилетят. Довольно уже откладывать.
Положив трубку, Миррет вернулся к прерванному занятию. Утром надо будет сказать Тире, пусть напишет им, чтобы летели, как только направление ветра сменится.
Через полторы недели от Вейнары и Кирана пришёл ответ, что они отправляются. Это значит, что послезавтра уже будут на месте. Почти всё это время Миррет осторожно, чтобы не быть замеченным, переносил готовые части луп в лабораторию.
После появления близнецов с Ветром нужно было ждать ещё два дня: за 48 часов до операции нельзя активизировать куб либо производить какие-то ещё действия, которые могли бы его ослабить. Это время использовали на подготовку к полёту челнока.
Это был конец февраля. Солнце выходило из-за «сумеречного» покрывала всего на два часа. Земля время от времени припорашивалась чёрным снегом, который, подтаивая, стекал нефтяного цвета водой в канавы, где замерзал до похожего на металлические пластины льда.
Миррет зашёл к Тире после последнего урока.
— Ну, что? — спросил парень, наблюдая, как она складывает сумку.
— Нормально, — ответила девочка и, выглянув в окно, задумчиво признесла: — Скоро начнёт темнеть.
— Ничего. Успеем.
— А что вы хотите успеть? — спросила с любопытством Фелина, крутясь у учительского стола.
— Дойти домой до темноты, — хмыкнула Тира в ответ.
— Ты боишься темноты? — саркастически протянула одноклассница. — Или снова «сумерки» пугают?
— Отстань.
— Как хочешь, — пожала плечами девочка, бросив короткий взгляд в конец класса. Тира обернулась, но ничего интересного, за исключением выходящих учеников, не увидела. Фелина тоже спустилась с кафедры, забрала сумку и вышла из класса. Тира хотела, было, спокойно обратиться, наконец, к Миррету, но тут послышался звук поворота ключа в замке: Фелина закрыла их с Мирретом в классе.
— Эй! — крикнула девочка, подбегая к двери. — Нам-то дай выйти!
— Не дам, — послышалось за дверью. И потом приглушённое, явно обращённое к стоящим не в далеке: — Я ж вам говорила, что она после смерти Альмы свихнулась.
— Это ты свихнулась! — крикнула Тира, толкая дверь. — И ещё до своего рождения. Открой сейчас же!
— А что такое? Ты спешишь? — донёсся насмешливый вопрос.
— Да, я спешу, и тебя это не касается.
— Я, кажется, даже знаю, куда. Вы там что-то с «сумерками» затеяли. И ещё какой-то «Рассвет» организовали. Вроде «Надежды».
«Откуда она знает?» — Тиру бросило в жар. Как всегда: как бы ты ни был осторожен…
— Вот интересно, что по этому поводу скажет персонал психиатрической больницы? А может, и Ветра заодно найдём… — задумчиво протянула Фелина.
— Тебе-то самой это зачем? Власть никак не поделишь? — крикнул ей через дверь Миррет.
— О, ещё одни голос раздался, — заметила староста. — Не волнуйся, и тебя вылечат.
— Да это тебя надо лечить! — возмутилась Тира, в очередней раз безрезультатно толкнувшись в дверь. Миррет положил ей на плечо руку: не нервничай. Нервничать нельзя. Девочка глубоко вздохнула. — Фелина, послушай. Открой дверь. Мы не можем ждать. Ты же не хочешь, чтобы «сумерки» убили всех, так же, как Альму. Открой дверь. Фелина, это правда!
— Надо сдать ключ на вахту, — сказала Фелина, обращаясь к тем, кто стоял рядом с ней за дверью. — А потом позвоним в больницу.
Звук удаляющихся шагов и голосов, становящихся всё тише…
— Вот дура! — вздохнула Тира, присаживаясь на корточки перед дверью. — Что делать будем?
— Не знаю. Ждать?
— Ждать? Пока в больницу заберут? — она оглянулась по сторонам. — Я бы, конечно, могла вывести нас через стену… Но тогда нам придётся откладывать операцию ещё на два дня, и неизвестно, что за это время успеет случиться… Или на свой страх и риск проводить эту операцию сейчас, с ослабленным кубом…
Миррет молчал. Тира поднялась, прошлась взад-вперёд по классу, потом взяла сумку и подошла к двери.
— Хватит думать, — решительно произнесла она. — Обними меня со спины и закрой глаза.
— А глаза зачем? — не понял парень.
— Чтобы не испугался идти сквозь стену.
Миррет подошёл вплотную к Тире, и тут послышались снова торопливые шаги по коридору.
— Ну, вот, опять кого-то несёт нелёгкая, — нервно буркнула девочка. — Неужели так быстро приехали?
Шаги смолкли у самой двери.
— Тира? — взволнованный шёпот Нирмы. — Ты там?
Оба пленника вздохнули с облегчением. Тира прильнула к двери.
— Нирма! Выпусти нас!
— Сейчас, минуту.
Ключ завозился в замке. Тира чувствовала, как сильно колотится её сердце. Только бы не произошло какой случайности…
— Бегите, — быстро шепнула рыженькая, открывая дверь и оглядываясь по сторонам.
— Почему ты решила помочь? — так же шёпотом спросила Тира, выходя и тоже окидывая взглядом коридор.
— Я верю тебе. Я знаю, что «сумерки» нас убивают. У меня братик умирает сейчас от того, же, что и твоя Альма. Если вы можете с ними что-то сделать… — она опять огляделась и закрыла дверь в опустевший класс. — Бегите! И удачи вам!
Тира и Миррет не решились идти через главный вход, опасаясь, что там могут как раз ждать медперсонал ученики во главе с Фелиной. Они вышли через один из блоков и дворами поспешили к лаборатории, где их уже давно ждали.
Выслушав рассказ о произошедшем, Викур Картирович вынул энерготон, с которым не расставался никогда, и проверил кубы Тиры и Миррета.
— Это, конечно, не УлЭИ, — заметил он, протягивая прибор сначала девочке, — но всё же…
Тира взяла энерготон, и он зазвучал в её руках, как всегда, высоко и чисто, только слегка тише обыкновенного. Викур Картирович с минуту послушал и со словами: «Сойдёт», — передал прибор Миррету. Парень взял энерготон, и тут вдруг по комнате разнёсся противный скрежещущий звук, вроде того, как иногда бывало у Тиры, только несколькими тонами ниже. Все удивленно и испуганно посмотрели в его сторону. И тут Тира вспомнила…
— У тебя цилиндр с собой?
— Да, — ответил Миррет, вынимая его и отдавая ей. И как только девочка отошла с ним на некоторое расстояние, скрежет пропал, а энерготон в руках Миррета зазвучал, потрескивая, на ноте положенной высоты, как и должно быть при составном кубе.
— Так вот откуда брался скрежет, — констатировал Викур Викурович. — Что ж это энерготон так на цилиндр реагирует?
— Не на цилиндр, — ответил Викур Картирович. — Просто все их кубы частично разрушены, вот и не получается ровного звука…
Он взял у Миррета энерготон и вставил в него обратно стержень; прибор умолк.
— Хорошо, что заскрежетало, — заметила Тира, вертя в руках цилиндр, который не видела уже несколько месяцев. — А то бы забыли.
— Пора лететь, — оглядев присутствующих, сказал Викур Картирович. — И либо мы все погибнем — либо мы все выживем. Третьего шанса ни у кого уже не будет. Так что удачи нам.
Группа из десяти человек вышла из лаборатории и направилась к челноку, который ждал их в полукилометре посреди рощи. Лупы-генераторы уже были загружены на борт. Когда край солнца скрывался за пеленой «сумерек», челнок взлетел.
Они влетели в самую середину. Теперь нужно было расположить три генератора на расстоянии нескольких километров друг от друга, направив их в разные стороны, чтобы охватить как можно бóльшую площадь. У одного из генераторов оставили Вейнару, Миррета и троих друзей Викура Картировича, у другого — Кирана с Викуром Картировичем, Викуром Викуровичем и Ветром. За третьим генератором осталась Тира с цилиндром. Миррет хотел, было, остаться со своей подругой, но Тира заявила, что имея при себе цилиндр, энергию которого можно израсходовать полностью, она прекрасно справится, а вот Вейнаре ещё кто-нибудь не помешает. Все знали, что сначала «сумерки» начнут расти, поэтому и расположили участников так, чтобы у каждого генератора был по крайней мере кто-то один с воздушным кубом, чтобы, активировав его, они могли защитить остальных. Тогда «сумерки» пройдут сквозь них, и в таком состоянии они смогут продолжать наносить удар.
Тира сквозь большую лупу смотрела на окружающую её чёрную массу. В кармане пикнули часы. 15:00. Время. Она протянула ладони и цилиндр к соединённому с лупой экрану и закрыла глаза. Как всегда, золотые пучки заплясали перед мысленным взором. То же самое происходило и у оставшихся двух генераторов.
Девочка не видела, как мощный золотой луч, выпущенный из лупы, погрузился в непроглядную бездну, как цилиндр засверкал сначала голубоватым, а потом золотым светом и начал стремительно расти, превращаясь в огромный шар, вытекающий через экран в лупу. Главное — помнить о любви… Но вместо этого… Вместо этого… «Это вам за Альму!» — рвалось из души злостью, слезами и болью, и в следующий миг «сумерки» вздохнули, как живое существо, и стали расти. Тира не видела чёрную стену, что подбиралась всё ближе и ближе к ней с каждой секундой. Боль слезами жгла щёки, а она всё била их, тех, кто был виновен в этой потере, до изнеможения… Помни про любовь… про любовь… И, когда это изнеможение настало, там, в опустошённой бездне души, она увидела её... Только нет никаких сил… Неужели?.. Тира чувствовала, что «сумерки» обволокли её всю. Она глянула на слабеющие золотые пучки. «Не больше половины от сердца и ни капли от мозга?» — переспросила она сама себя, вспомнив слова учителя. Какая теперь разница? Если всё равно умирать… Она бросила их к рукам, направленным в лупу. Любовь. Это действительно была любовь. Стремительно растущая слабость, вытекающие через лупу пучки и где-то в уголке ещё сохранившегося сознания мысльо том, что сейчас она вдохнёт вязкую черноту и переживёт всё, что уже переживала с членами «Надежды», в шестой раз, в последний, но почему-то ей не было страшно. И вдруг…
«Держись, Тира», — донеслось до её мысли.
«Ветер?» — удивлённо подумала девочка.
«Я помогу, держись. Скажешь другим, что это был мой выбор. Ты ж помнишь, как я хотел остаться навсегда в облаках. А земного счастья мне всё равно уже не видать».
Внезапный болевой толчок, точно переключатель. В следующую секунду голова закружилась, и Тира почувствовала, как в грудь ворвался вихрь. Всё кружилось внутри неё, она ничего не могла понять. А потом внезапно всё стихло, и упала обволакивающая тишина.
Когда всё рассеялось, Тира почувствовала, как сквозь веки пробивается яркий свет. Такой яркий, какого она ещё, должно быть, не видела. Она открыла глаза. Над ней стояли восемь человек из «Рассвета» и Нирма, а сама она была… да, как всегда, в больнице. Очередное истощение. И если бы не Ветер… Девочка посмотрела в окно. Там было настоящее голубое небо, в котором, где-то там, остался тот, кто спас ей, да и всем остальным, наверное, жизнь…
— Тира, — счастливо улыбнулась рыжеволосая новенькая из класса, подходя ближе, — Румик живой! Румик выздоровел! Я так рада! — Нирма чмокнула в щёку свою одноклассницу и, извинившись, выбежала из палаты. Тира проводила её взглядом.
— Ветра нет, — прошептала девочка одними губами, снова повернувшись к окну.
— Нет, — согласилась с ней вошедшая в палату медсестра. — На улице солнце.
— Нашего Ветра больше нет, — повторила Тира.
Почувствовав, что Тира начала слабеть, Ветер оставил Кирана и отправился к ней. Ещё одна любовь, отданная до остатка.
— Он просил сказать, что давно хотел остаться в небе, — вспомнила Тира. — А ещё он передал вам это…
Пусть я развеюсь ветром над землёй
И звуком трав, растущих в поле, стану.
Я не хочу искать судьбы другой,
Всё поздно так же, как и слишком рано.
Так пусть мечты напрасные мои
Хоть раз ворвутся в это поднебесье,
Чтоб послужить дыханьем для зари,
Которая, как сон земной, воскреснет.
Пусть я останусь в ней навечно песней.
Прости, земля, и помни о любви.
Помни, Земля, о Любви…
|