8

Прыжок с парашютом

Надо сказать, для Тиры явилось полной неожиданностью, что с последним звонком занятия не всегда заканчиваются. Миррету предстояло ещё пять экзаменов плюс экзамен по энергетическому кубу в экстремальных условиях, который для него был экзаменом только на половину. Дело в том, что тот факт, что Миррет не должен был посещать это занятие ради своей собственной безопасности и безопасности окружающих вовсе не освобождал его от обязанности присутствовать на сдаче экзамена по этому предмету вместе с остальными, только в качестве пассивного наблюдателя. После экзамена по энергетическому кубу, который принимала медкомиссия, на этот день был назначен ещё один, последний экзамен, который, как и все остальные, принимала комиссия из районо.
Экзамен был назначен на девять утра. Это значило, что за пятнадцать минут до начала все три выпускных класса должны собраться во дворе школы, чтобы отправиться на поле, где всё будет проходить. Стоя среди своих одноклассников, Миррет обернулся и заметил маленькую фигурку в ситцевом платье, которая бегом направлялась прямо к нему.
— Что ты здесь делаешь, Тира? — удивился он.
— Это экзамен? — с интересом спросила Тира, переводя дыхание и оглядывась вокруг.
— Ещё нет.Только пойдём.
— А по чём?
— По кубу в экстремальных условиях, — ответил Миррет с оттенком грусти. С одной стороны, он был рад возможности хотя бы полетать, но с другой — смотреть, как другие прыгают с парашютом, когда ты этого не можешь... — А как ты здесь оказалась?
— А, — девочка махнула рукой. — Я вышла гулять, а во дворе никого нет. Ну, я пошла, смотрю, толпа, а потом тебя увидела. А можно я пойду посмотрю вместе с тобой?
— Со мной? — Миррет пожал плечами. — Вообще-то я не знаю...
— Все собрались? — раздался мужской голос с крыльца школы. — Пошли.
Незнакомый человек в синем спортивном костюме спустился со ступеней, и ученики отправились за ним.
— А кто это? — спросила Тира у Миррета, вприпрыжку догоняя его: шли очень быстро.
— Наш преподаватель, — ответил Миррет. — Только обычно он в лётной форме. Наверно, сегодня с нами будут лететь только инструкторы.
В общем-то, Миррет и сам имел весьма приблизительное представление о том, как у них проходили уроки. Он присутствовал только на первом, где ему объявили от ворот поворот, и остальную картину достраивал исходя из рассказов одноклассников. Практика по кубу в экстремальных условиях была единственным не потоковым предметом по кубу, и все три класса собрали вместе только на экзамен.
Через десять минут они вышли на заросшее травой поле, с трёх сторон которого в два ряда были посажены деревья. С краю поля стояло что-то вроде подзорной трубы на треноге, вокруг неё толпилось человек семь, шесть из них с биноклями на шеях. Ещё стоял складной стол, где лежали бумаги, списки и стояла какая-то коробка. Тира никогда бы не подумала, что члены медкомиссии на работе могут быть одеты во что-то кроме белых халатов. Хотя, конечно, тут они были и ни к чему. В сотне примерно метров от медкомиссии стояло три небольших «кукурузника». Преподаватель, приведший их сюда, велел выпускникам построиться в очередь и зарегистрироваться. Миррет стал в самом конце. Рядом с ним пристроилась Тира. Первые двадцать человек загружались в самолёт. Всего же двенадцатиклассников было пятьдесят семь человек.
Тира наблюдала, как ученики по одному подходили к столу, называли свою фамилию женщине из комиссии, она находила её в списке, ставила галочку и выдавала номерок, который они тут же цепляли себе на спину. Инструктор у самолёта сверял номерок и выдавал рюкзачок с ремешками, который ученик одевал на плечи, после чего заходил в самолёт. Когда двадцатый человек зашёл в салон и дверь закрылась, самолёт покатился по полю, набирая скорость, чтобы взлететь, а ко второму самолёту сразу же выстроилась новая очередь с номерками, которые снова начинались с цифры «1». И им тоже выдавали рюкзачки...
— Тира, ты остаёшься на земле, — повернулся к Тире Миррет, но увидел, что она куда-то исчезла. Он тоже зарегистрировался, напротив него поставили галочку и сказали, что он садится в самолёт с третьей группой, но не прыгает. Миррет посмотрел на самолёт, предназначенный третьей группе: его ещё не начали заполнять, и инструктор с пилотом в последний раз обходили вокруг него, удостоверяясь, что всё в порядке.
Минут через десять заполнился и взмыл в воздух второй самолёт, а на землю из первого стали спускаться первые парашютисты по двое на одном парашюте. Почти мгновенно вокруг сцеплённых спинами людей образовывался куб мутно-дымчатого цвета. Медкомиссия приникла к биноклям, а единственный человек из комиссии, у кого его не было, снимал каждый полёт через подзорную трубу на случай возникновения каких-либо вопросов. Оставшиеся семнадцать учеников выстроились в очередь к последнему самолёту.
Двое уже вошли в салон, когда Миррет услышал знакомый голос:
— А у тебя шнурок развязался!
Рядом стояла Тира.
— Где ты была? — спросил Миррет. — Я думал, ты ушла.
— Так, ходила.
Миррет присел на корточки. Затягивая шнурок, он почувствовал какое-то движение за спиной.
— Что ты там делаешь? — оглянулся он на Тиру. В ответ девочка продемонстрировала ему пожухлый тополиный листик, только что снятый с куртки.
— Миррет, а я могу тоже полететь? — спросила она.
Парень поднялся на ноги.
— Нет, Тира. Я как раз хотел тебе сказать, когда тебя не было, что ты останешься на земле.
— Но почему?
Он вздохнул.
— Тира, — терпеливо произнёс он, — это экзамен. Это не игрушки.
— Но ведь меня отсюда не выгнали? — девочка с надеждой смотрела на него.
Миррет пожал плечами.
— Ну, они, наверно, думают, что ты моя сестра, которую не на кого было оставить. Но это не значит, что ты сядешь с нами в самолёт.
— А если инструктор разрешит?
Миррет не ответил. Через два человека подойдёт его очередь, и Тира сама убедится, что должна остаться.
Он даже не остановился возле инструктора, а просто молча последовал за шестнадцатым человеком в салон. Тира упорно топала следом. Миррет собирался в очередной раз повторить ей, что она не может лететь, но услышал за спиной требовательное «Эй!» и обернулся. Инструктор держал в руках два рюзачка.
— Сестра? — буркнул он себе под нос, мельком взглянув на Тиру. И не дожидаясь ответа сунул рючзачки Миррету в руки. — Одевай. Я ещё следить за вами должен.
Вообще, Миррет думал, что ему рюкзачок не положен. И он даже не предполагал, что Тире тоже разрешат лететь. С какой бы стати? Но выходит, что разрешили, и Миррет, отдав один рюкзачок Тире, одел на плечи свой. Они вошли в самолёт.
В квадратном предбаннике было пусто, но из него вели две двери: одна в кабину пилота и другая в салон. Шестнадцать человек уже разместились на лавочках вдоль стен, Тира и Миррет заняли свободные места в конце.
— А тебе это зачем дали? — шепнул Миррету сосед, показывая на рюкзачок.
— Не знаю, — так же шёпотом ответил Миррет. — Но раз я должен лететь вместе с вами... Наверно, моя сдача экзамена заключается в том, чтобы поносить это в самолёте.
Вошёл инструктор, закрылись двери, и самолёт покатился по полю всё быстрей и быстрей. Миррет повернулся боком, выглядывая в иллюминатор. Самолёт взлетел.
Когда они набрали достаточную высоту и поле внизу уменьшилось до размеров тарелки, инструктор вызвал первую пару.
Со скамьи прямо возле входа встали две девушки, и все трое вышли в коридорчик. Миррет с любопытством смотрел в дверной проём, надеясь хотя бы увидеть, как всё проходит, но тут иснтруктор закрыл дверь, и ему ничего не осталось, как снова переключиться на иллюминатор.
«Кукурузник» описывал над полем круги, а Миррет наблюдал в иллюминатор, как один за другим спускаются на землю яркие прямоугольники парашютов. И вот уже восьмой парашют парит в небе. Сейчас они пойдут на посадку.
Вошёл инструктор.
— Давай, — сказал он, кивая Миррету.
— Что? — не понял тот, отрываясь от иллюминатора.
— Выходите. Уснул, что ли?
Недоумевая, зачем нужно выходить в коридор как раз тогда, когда самолёт идёт на посадку, вместо того, чтобы, наоборот, покрепче пристегнуться к сидению, Миррет встал и пошёл к дверям. Тира семенила следом.
Они вышли в предбанник, и Миррет вопросительно уставился на инструктора. Тот задумчиво оглядывал пару.
— Присядь, — наконец, велел он Миррету.
— Куда?
— На корточки, — похоже, заторможенность парня начала его уже доставать.
Миррет повиновался. Инструктор поставил спиной к спине к нему Тиру и принялся возиться с ремешками. Неприятное подозрение закралось Миррету в душу.
— А что это вы делаете? — спросил он.
— Вальс танцую, — раздражился на него инструктор и ловко пристегнул к рюкзачкам пухлый мешочек. — Держи, а то не найдёшь по рассеянности, — он сунул в руку Миррету кольцо и отошёл.
— Постойте, — внезапно всё понял парень, пытась вскочить на ноги, но с висящей за плечами Тирой это сделать не получилось. — Я не...
— Прекрати дёргаться, — бросил инструктор, подходя к стене. — Сядь прямо. Пошёл!
Этого Миррет не ожидал больше всего. Он думал, что пока их будут вести к двери, он успеет сказать, что не может прыгать, но тут инструктор нажал какой-то рычажок, и в полу открылся люк, в который они с Тирой выпали.
Трудно сказать, от какого чувства в большей степени — от восхищения или от ужаса — у Миррета захватило дыхание. Он мечтал прыгнуть с парашютом, но разве он когда-нибудь думал, что это будет так? Кто-то кого-то не так понял... Смогут ли они долететь до земли, не рассыпавшись в воздухе? Главное — не запаниковать. И чтобы не запаниковала Тира.
Едва он об этом подумал, как вспомнил о том, что вряд ли можно было принять спокойно. Он не знает, как раскрывать парашют. Ну, то есть, он слышал, что надо дёрнуть за кольцо... За какое? Миррет посмотрел на то, которое ему впихнул в руку инструктор. Это? А когда? Сейчас? Они не зацепятся за самолёт? Времени на раздумья не было, и он, глубоко вздохнув, рванул за кольцо что было сил.
За несколько мгновений ожидания нарпяжение поднялось настолько, что когда над головой зашелестел, открываясь, парашют, он заподозрил, что брать себя в руки, наверное, поздно... Жуткая боль пронизала всё тело. «Наверное, так рассыпаются», — обречённо подумал он, невольно зажмурившись. И вдруг почувствовал странную лёгкость. Голос Тиры за спиной подсказал ему, что они всё ещё живы.
— Тебе нравится лететь?
— Лететь? — осторожно открывая глаза, переспросил он. Зелёное поле приближалось к ним. Ветер трепал одежду.
— Ну да. Ты же об этом мечтал.
Мечтал. И, несмотря на шок и испуг, ощущение полёта не могло не захватить. Помимо воли он восхищенно ловил каждое мгновение, пока его ноги не ударились о землю. Он присел, чтобы поставить на землю Тиру. Рядом опускался парашют.
«Кукурузник», на котором они летели, уже находился на поле. Высвобождаясь вместе с Тирой из рюкзачков, Миррет заметил, как к ним бежит медкомиссия в полном составе.
Когда в небе показался восьмой парашют, все были уверены, что он последний. Проследив за полётом, они спокойно опустили бинокли и стали ждать приземления самолёта. Но вместо этого...
— Не понял, — громко проговорил мужчина, наблюдавший в подзорную трубу. — Кто допустил Азкон до прыжка?
Остальные шестеро членов комиссии похватали бинокли. Ошибки быть не могло: это был Азкон Миррет, мальчик, которому запрещено совершать прыжки при любых условиях. И в добавок, у него на спине болталась маленькая девочка, которая, к слову сказать, даже не была соответствующе одета, в лёгком летнем платьице, — хотя никакая одежда её не спасёт, если Миррет активизирует куб.
Затаив дыхание, все наблюдали, как парень с девочкой спускаются к земле. Точно на парашюте летит до краёв наполеный сосуд, из которого нельзя пролить ни капли. Никто не заметил, как третий «кукурузник» сел на поле.
— Всё в порядке с вами? — комиссия из экзаменаторов превратилась в обыкновенных медиков, которые, разговаривая наперебой, бросились осматривать Миррета и Тиру.
К сборищу подошёл инструктор.
— Кому-то плохо? — взволнованно поинтересовался он, но вместо ответа на него вылился шквал возмущения.
— Да как вы могли?!
— Кто позволил вам спускать их на парашюте! Что за самоуправство!
— Ребята могли погибнуть!
Инструктор оглядел членов комиссии с выражением крайнего удивления.
— Как я мог? — переспросил он. — Я отправлял тех, у кого были номерки. Нет номерка — нет парашюта. Если им нельзя было прыгать, то зачем выдали номерки?
— Никто не давал им номерки, — возразила женщина, регистрировавшая Миррета. — Откуда вы взяли?..
— Вот! — инструктор резко развернул Миррета спиной, и все увидели приколотую к его куртке помятую бумажку с числом «17». — И вот! — он содрал бумажку с Тириной спины с числом «18». — Если никто ему их не давал, то как они тут оказались?
Сложный вопрос. Хотя не настолько. Все в немом замешательстве уставились на Миррета.
Остальные ученики разошлись: результаты скажут только завтра. Миррета и Тиру приконвоировали в школу в учительскую. В течении пятнадцати минут кроме комисси там собрались директор, завуч, классный руководитель Миррета и все три преподавателя по кубу: Викур Викурович, Финелла Арифековна и тот, который вёл практику в экстремальных условиях. Прибежала также школьная медсестра. Она наскоро оглядела Миррета и уволокла сопротивляющуюся Тиру в медпункт мерять температуту, давление и пульс. Но девочку, абсолютно уверенную в том, что с ней всё в порядке, сейчас гораздо больше волновала судьба Миррета, которого она, как уже догадалась, сама того не желая, крупно подставила.
— Да не трогал я номерки! — в сотый раз в отчаянии повторял парень. — Не знаю, как они на мне и Тире оказались!
— А кто знает? — сверкал глазами директор. — Ты отдаёшь себе отчёт в том, чем это могло закончиться? Если бы ты или Тира испугались? Допустим, тебе наплевать на свою жизнь — но ставить под угрозу ни в чём не повинного ребёнка...
Миррет посмотрел на Викура Викуровича. Лицо последнего выражало такое разочарование, что мальчику захотелось срочно провалиться сквозь землю — хотя он и знал, что ни в чём не виноват. Преподаватель покачал головой.
— Если бы я двенадцать лет назад мог предположить, что тебя угораздит на такое безумство...
— Что будем делать?
Миррет переводил взгляд с одного лица на другое. На каждом из них читалось, что его готовы убить. Если бы там хотя бы не было Тиры... Нужно было настоять, чтобы она вернулась. Или даже самому отвести, хотя бы к преподавателю.
Дверь в учительскую робко отворилась и вошла наконец-то освободившаяся от медсестры Тира.
— Тира, подожди за дверью, — убитым голосом произнесла Никана Свестеговна.
— Не ругайте его, пожалуйста, — негромко начала Тира, но её перебил Викур Викурович.
— Подожди за дверью, — няпряжённо и настойчиво повторил он, но девочка не двинулась.
— Викур Викурович, я... — она собиралась уже выпались, что это она стащила номерки из коробки, пока все наблюдали в бинокли на полётами, и незаметно прицепила Миррету, когда тот наклонился, чтобы завязать шнурок, но её голос заглушил крик:
— Выйди! Пелко, выйди! — Викур Викурович был вне себя. — Если не хочешь усугубить его положение!
Тира испуганно открыла рот, оглядела стоящих и молнией ретировалась за дверь, надеясь через минут десять вернуться. И натолкнулась на Ириту. Та была бледнее мела.
— Он там? — грозно спросила женщина дочку.
— Мама, подожди, — быстро затараторила девочка, — он не виноват, это всё я подстроила, потому что знала, что он мечтает прыгнуть с парашютом. Я не думала, что его будут за это ругать. Я знала, что если он будет прыгать со мной, то ничего не случится. Помоги ему, пожалуйта, они не хотят меня слушать!
— Постой, постой, — переспросила Ирита, — что значит, ты подстроила? Мне сказали... А ну давай по порядку.
И Тира рассказала ей, как, выйдя гулять, она не нашла никого во дворе и забрела в школу, как увидела там Миррета и пошла вместе с ними на поле, как заметила, что им раздают номерки, которые потом проверяет инструктор и выдаёт какие-то рюкзачки, как Миррету номерок не выдали и она решила, что если стащит его из коробки и незаметно прицепит ему на одежду, то его тоже пустят прыгать, как незаметно развязала ему шнурок, чтобы он наклонился его завязать, как сделала вид, что снимает с куртки листочек, а на самом деле приколола номерок. Как инструктор сам, увидев номерок на спине Миррета и её собственной, выдал и им рюкзачки, а Миррет очень удивился. Как Миррет, догадавшись, что их готовят к прыжку, пытался сказать, что ему прыгать нельзя и как даже она не ожидала, что люк откроется прямо под ними и Миррет не успеет остановить инструктора.
— А теперь они ещё больше сердиты на него за то, что думают, что он сознательно подверг ещё и меня опасности, — закончила Тира. — Мама, скажи им!
Поняв, что говорить что-либо бессмысленно, Миррет замолчал, надеясь, что это поможет ему больше. В то же время он нервно поглядывал на висящие на стене часы, гадая, сколько осталось до окончания экзамена, надеясь, что его отпустят достаточно рано для того, чтобы войти хотя бы последним. Но время шло, а конца обсуждению видно не было. Все были уверены, что он сам тайком взял из коробки номерок, и безусловно, не могли оставить это безнаказанным.
— Никана Свестеговна, — не выдержал, наконец, Миррет, — можно я пойду сдам экзамен? Я сразу же вернусь...
— Не думаю, что мы можем тебя сейчас отпустить, — сказала женщина из медкомиссии, которая его регистрировала. — Никана Свестеговна, пойдите предупредите экзаменаторов... — она мрачно посмотрела на Миррета. — Хотя, конечно, «двойка» была бы просто смешным наказанием за то, что ты сделал.
— Да не делал я этого! — в отчании выкрикнул мальчишка.
Никана Свестеговна направилась к выходу.
— Он правда этого не делал, — послышался женский голос. Отворилась дверь, и вошла Ирита. — Это сделала Тира. Она всё рассказала мне.
— Тира? — поразилась Никана Свестеговна. — Но как ей могло такое прийти в голову?
— Я знала, что Миррет мечтает прыгнуть с парашютом, — пробормотала девочка, входя вслед за матерью в учительскую. — Это я стащила два номерка из коробки. Я пыталась сказать вам...
И Тира снова повторила всё, что рассказала только что матери. В комнате воцарилось молчание. Если раньше не было понятно, что делать, то теперь это стало ясно ещё меньше. Не наказывать же шестилетнюю девочку за то, что она даже не подозревала, чем может обернуться этот её «подарок». Оставалось только всех отпустить.
Молнией Миррет выскочил из учительсчкой и побежал к кабинету, где они должны были сдавать последний экзамен. И взлетев по лестнице на третий этаж, застыл напротив двери, в которой преподаватель ворочал ключом. Сердце упало. Он понял, что опоздал.